О героях былых времен

Весна в нынешнем 2015 году выдалась ранняя, и уже в первой половине марта на окрестных полях стали появляться обширные проталины. Солнце и неутомимый трудяга  ветер быстро превращали их в сухие лужайки, покрытые «ежиком» остатков прошлогодней растительности.

Порядком устав от долгого зимнего безделья, я был рад возможности возобновить свои краеведческие изыскания. На этот раз предметом моего интереса стали четыре поселка, некогда располагавшиеся на левом берегу речки Безенчук, по течению ниже села Васильевки,  ныне не существующие. Именовались они: Михайловский, Макаровский, Варяжский и Корейский.

Впервые я увидел эти названия лет пять назад на карте Самарского уезда 1912 года издания. Несколько удивившись необычности двух последних, вскоре благополучно о них «забыл», так как был полностью поглощен сбором материала на совсем иную тему. Однако в позапрошлом году, работая в Самарском областном архиве, обнаружил среди прочих документов план участка речки Безенчук, где находились вышеуказанные поселки. План был датирован 1910 годом и оказался достаточно подробным для того, чтобы определить их местоположение на местности. Тогда, кроме необычности названий, меня в этих населенных пунктах ничего не привлекало, и поэтому я вовсе не спешил уделять им внимание, но копию с плана все же снял.

И вот минувшей зимой, перебирая свои краеведческие «запасы», на нее неожиданно наткнулся. На этот раз стал рассматривать план более внимательно и обнаружил, что поселки, обозначенные на нем, значились как вновь создаваемые, а значит, 1910 год можно было смело считать годом их рождения. После этого мне, конечно же, захотелось узнать, в каких годах исчезли эти небольшие деревеньки. На карте Самарского уезда 1927 года и в «Списке населенных пунктов Самарской губернии» 1928 года их уже не значилось, а каких-то иных документов, позволяющих более достоверно прояснить данный вопрос, у меня не было. Не удалось их обнаружить и в областном архиве.

Оставался только один путь – дождавшись весны, пройтись по тем местам с металлоискателем и по годам выпуска обнаруженных монет попробовать установить интересующую меня дату более достоверно.

И вот погожим весенним днем я шагал по освободившейся от недавнего снега территории бывшего поселка Михайловский и вслушивался в незатейливую «музыку» металлоискателя, пытаясь распознать в ней нужные ноты. Так прошел час, за ним – другой и стало ясно, что земля вовсе не спешит раскрыть передо мной свои секреты. Но за годы занятия краеведением я научился быть терпеливым, и вот моя добродетель наконец-то была вознаграждена находкой бронзового креста, на концах которого вытеснена надпись «За Въру, Царя, Отечество», а в центре – вензель Николая ІІ. Это  ополченский знак, который согласно «Правилам», утверждённым 26 сентября 1906 года, жаловался «...В знак памяти о службе в Государственном ополчении Сибирского военного округа, а равно в дружинах, сформированных во время Русско-Японской войны по военным обстоятельствам...». «Похоже, что тут когда-то жил ветеран войны с японцами», – подумал я, немного справившись с эмоциями, которые захлестывают любого поисковика при обнаружении ценной находки. Между тем солнце уже клонилось к закату, а холодный западный ветер напомнил мне о том, что умеренность важна даже в таком увлекательном деле. Домой ехал в приподнятом настроении и с твердым желанием продолжить поиск.

С того дня почти каждый вечер, если позволяла погода, проводил на берегу речки Безенчук, бродя по сухой прошлогодней траве среди небольших круглых ям, на месте которых почти сто лет назад стояли деревенские постройки. Так постепенно я обошел все четыре урочища. По найденным монетам можно было уже почти определенно сделать вывод: люди здесь проживали вплоть до 1925 года, а значит, поселки просуществовали около 15 лет. Кроме монет, мне попалось немало предметов деревенского быта, которые наглядно показывали, что здешнее население было православного вероисповедания и жило крестьянским трудом. В общем, не было ничего такого, что отличало бы эти четыре поселка от других деревень, места бывшего расположения которых мне приходилось обследовать. И только их названия пока никак не мог «взять в толк». Впрочем, Михайловский и Макаровский вполне укладывались в логику деревенских наименований, а последнее даже довольно достоверно объясняло происхождение народного названия речки Безенчук – Макарка. А вот Варяжский и Корейский ну никак в нее не вписывались: это сейчас в губернии никого не удивишь ни корейцем, ни китайцем, а в начале XX века подобные инородцы были для нашей местности экзотикой, не говоря уж о варягах. Примерно так я тогда рассуждал, пытаясь понять происхождение столь нетипичных для нашей округи названий, но никакой правдоподобной версии в голову не приходило.

И вот однажды утром, сидя дома на диване и попивая кофе, вновь мысленно вернулся к «варягам» и «корейцам», никак не дававшим мне покоя. Но как только у меня в голове возникло это сочетание слов, мгновенно понял все. Поток очевидных выводов был настолько бурным, что буквально вверг меня в состояние легкого шока. «Ну как можно было не видеть того, что находилось прямо перед глазами?!» – невольно воскликнул я, и видно так громко, что сидевшая рядом жена взглянула на меня с явным подозрением, но мысли мои были уже далеко. В памяти возникла история, прочитанная когда-то в школьном учебнике: 1904 год, корейский порт Чемульпо и два русских корабля – «Варяг» и «Кореец», вступившие в неравный бой с японской эскадрой. Знал я и о Степане Осиповиче Макарове – вице-адмирале, в 1904 году командовавшем русским Тихоокеанским флотом, и погибшем при обороне Порт-Артура. Об этом выдающемся человеке я читал еще в детстве, не только как о русском флотоводце, но и полярном исследователе и талантливом изобретателе. Да мне и в голову не приходило, что маленький поселок, затерявшийся среди степей Самарской губернии, мог быть назван в его честь.

Теперь, когда три из четырех названий были идентифицированы, у меня практически не осталось сомнений в том, что Русско-Японская война 1904–1905 годов – это и есть ключ к разгадке «ребуса» поселковых названий. А ведь именно эту подсказку, в виде ополченского знака, послала мне удача в самом начале поиска, но тогда, к сожалению, я не смог понять ее «намека». «Что ж, лучше поздно, чем никогда», – подумал я, настраивая себя на философский лад, что в данной ситуации было отнюдь не лишним.  

Итак, предстояло разобраться с последним названием – Михайловский. Впрочем, в наш век высоких технологий это не представляло какой-либо сложности, и уже через полчаса мне стало известно и о полковнике Михаиле Пантелеймоновиче Михайлове – командире 60-го Замосцкого пехотного полка, героически сражавшегося с японцами. Полковник Михайлов за участие в Русско-Японской войне был удостоен многих знаков воинской доблести, а его полк вернулся с фронта, имея в своем составе 460 Георгиевских кавалеров.

Теперь, когда задача была практически решена, оставался всего лишь один вопрос – кто были те люди, поселившиеся более века назад на берегу речки Безенчук и назвавшие свои поселки в честь героев Русско-Японской войны?

Мне думается, что это были отставные солдаты или нижние чины, как их тогда называли, участвовавшие в той войне. После отставки, получив в наших краях земельные наделы, они переселились сюда вместе с семьями, образовав четыре новых населенных пункта. И назвали их ветераны соответственно, в честь близких им людей и событий.

Так эти героические имена остались на старых картах безенчукской земли, напоминая нам о мужественном полковнике и знаменитом адмирале, могучем крейсере и отважной канонерской лодке.